Проказница Амора - Страница 51

– Тогда давай начнём с урока прямо сейчас. – Она потянула его к себе, сомкнув руки на затылке Амора. Теперь она говорила на его языке.

– И чтобы ты желала узнать? – Он провел губами по ее щеке, затем, слегка прикусывая кожу, опустился к линии челюсти. Кожа Нины мягче, чем у вампирш, а ее манящий аромат дразнил.

Аромат её крови донесся до сознания Амора и опьянил. Он помнил этот вкус с того момента, когда облизывал ее раны.

Как же Амор хотел вновь и вновь ощущать этот вкус на языке, пить его пока не пресытиться.

– Все, – ответила она.

Амор посмотрел в глаза, цвета ярко-коричневого ириса, которые искрились, как пламя. Никто и никогда так не смотрел на него, с такой легкостью очаровывая и лишая здравомыслия.

Заметив, что ее взгляд скользнул к его рту, он не мог себя остановить и облизал губы. У него текли слюнки от ее вкуса.

Нарочито медленно, Амор приблизился к лицу Нины, почти касаясь своими губами. Их дыхание смешалось и Амор втянул её аромат.

Прижавшись к ее губам, он ощутил её вздох. Как могло столь легкое прикосновение зажечь огонь в его теле? Ни одна женщина так не влияла на Амора, он будто сгорал, просто прикасаясь к ее коже.

Что же будет, когда Амор, наконец, займется с ней сексом, когда глубоко проникнет в нее? Жар уничтожит его? Заставит ли закипеть кровь?

Она раскрыла губы, прося – нет умоляя – Амора вторгнуться. Нет необходимости завоевывать то, что свободно отдается. Но это не умоляет сладости победы, наоборот, проникнув своим языком в рот Нины и сплетясь с ее язычком, Амор ощутил, что ценность свободы десятикратно увеличилась.

Поцелуй, доставшийся с такой легкость, нужно почитать, как дар. Такой подарок Амор очень редко получал.

Он провел языком по ее зубкам и внутренним сторонам щек, затем вновь сплел свой язык с язычком Нины.

От длинных и глубоких движений Амора, Нина издавала милые звуки удовольствия.

Как они нравились Амору, он понимал, что каждый стон – это реакция Нины на его прикосновение, ободрение на продолжение, подтверждение ее желания.

Он дал Нине передышку, затем повернул голову, чтобы углубить поцелуй, не в силах насытиться ее вкусом. Амор редко испытывал удовольствие лишь от поцелуя.

Но маленькая распутница так отвечала на его поцелуи, что заставляла Амора выпрыгивать из ботинок. Поцелуи всегда лишь прелюдия к сексу, но с Ниной они могут легко превратиться в главное действие.

Нина прижималась к Амору, и обхватила его за затылок, чтобы ближе притянуть к себе. Неужели она боялась, что он остановится? Разве она не понимала, что он считал невозможным отпустить шелковистый язычок и мягкие губы Нины?

Глупый котенок. Будто Сирано оттолкнул Роксану. Когда губы так идеально подходили друг другу, языки танцевали в идеально-гармоничном танце, а дыхания смешивались, чтобы стать самым изысканным французским парфюмом. Разве те, кто так дополняют друг друга могут позволить отпустить это.

Амор упал на диван на спину и потянул Нину, усадив ее на себя. Он опускал руки по ее спине, пока не скользнул на попку и обхватил ладонями пышную соблазнительную derriиre.

От этого Нина издала стон. Как же Амору нравились женщины, так открыто реагирующие. Он руками отыскал молнию на ее юбке и расстегнул ее. Смяв юбку, Амор стянул ее на бедра и опустил вниз по ногам, оголяя попку Нины. Крошечные трусики едва ли препятствовали прикосновению, но тем не менее их нужно снять. Амор желал контакта кожа к коже. Обнаженной, гладкой кожи.

Изысканная мягкость и тепло кожи открылись его нетерпеливым ладоням и с удовлетворением приняли изучающие прикосновения его пальцев.

Внимание Амора было отвлечено ответственным заданием под ладонями, когда он ощутил, что Нина расстегивала пуговицы на его рубашке и ее движения были спешными и нетерпеливыми.

Нина оседлала Амора.

– Сними ее. – Ее голос охрип, глаза, под прикрытыми веками, казались стеклянными, а зрачки расширились. Одним быстрым движением Амор скинул рубашку.

– Ты тоже раздевайся. – Воспользовавшись вампирской скоростью, он, за секунду, стянул с Нины футболку и бросил на пол, рядом со своей. Два полушария ее груди сияли, как маячки в тусклом свете комнаты.

Конечно же, их вкус остался естественным, присущим Нине. Слишком много часов прошло с тех пор, как Амор облизывал столь отзывчивые к прикосновениям соскам.

Ему нравилось, уткнувшись головой между её грудей – в мягкости их убежища, втягивать аромат её кожи. Какой бы мужчина, будь он вампиром или нет, мог бы противостоять такой совершенной округлости?

Амор обхватил губами и втянул в рот сначала один сосок, а затем второй. Нельзя ни одним пренебрегать. Он чувствовал себя словно голодный младенец, который не мог насытиться щедрой трапезой. Столь шикарная грудь требует большего внимания, чем несколько беглых поцелуев и касаний языка. Амор оттянул пальцами маленькие бугорки, заставляя Нину вскрикнуть. Она откинула голову и выгнула спину, подставляя свою грудь для продолжения чувственной пытки. Он обхватил ее грудь руками, а затем вновь подразнил языком один сосок. Глубокий стон Амора вышел, как призывный.

Прикосновение к ее твердым, возбужденным бутонам послало больше крови к уже и без того твердому, как скала члену. Жар опалил Амора. Он обхватил губу Нины и втянул в рот. Член Амора приподнялся еще на дюйм, пользуясь отсутствием нижнего белья.

Вдруг Амор почувствовал на себе взгляд Нины и посмотрел вверх.

– На тебе все еще слишком много одежды.

За десять секунд Амор, стянув с себя брюки и теперь лежа под Ниной абсолютно голым, сделал из нее лгунью. Его впечатлительных размеров ствол, стоящий вертикально, находился очень близко к Нине, так что ее золотистые завитки щекотали его. Озорно и естественно.